Под лазурным небом - Страница 18

Она была странной, и это пугало, хотя Ник старался ничем не выдать этого испуга. Она была рассеянной и молчаливой и не смотрела ему в глаза, и поэтому он сидел и болтал с Британи — как будто для него сейчас нет ничего важнее и желаннее! Он разговаривал с Британи, так сказать, поворачивал к ней ухо, смотрел на нее — старался смотреть, потому что невежливо, находясь в помещении с четырьмя людьми, смотреть все время только на одного человека. Британи болтала без умолку, он иногда выплывал на поверхность своих мыслей, вслушивался в ее болтовню, делал какое-нибудь приятное замечание, а сам фантазировал о том, как восхитительно смотрелась бы Джейн в белоснежном с перламутрово-радужными переливами сарафанчике где-нибудь на тонкой линии песка на фоне океанских волн и лазурного тропического неба.

Он хотел бы быть волшебником и перенести ее туда прямо сейчас. И сарафанчик ей наколдовать. Или, может, черт с ним, с сарафанчиком?

Джейн как будто и без его волшебной помощи перенеслась уже куда-то — по собственной воле. В каких высях парила ее душа? В каких неведомых странах путешествовали ее мысли? Наверное, там, где до сих пор водятся в непроходимых изумрудных чащах единороги, фейри и дриады… Это место для нее.

— Джейн, у тебя варенье с пирога на скатерть капает! Засунь его в рот немедленно.

Ник никогда не бил женщин и был уверен, что никогда не станет. Но ему очень захотелось взять Британи под белы рученьки, препроводить ее в дальнюю комнату и запереть там на ключ. Чтобы не мешала. Дети, кстати, могут остаться. Дети — прелесть. Наверное, в тетку или в отца. Нет, справедливости ради надо сказать, что Британи и сама человек неплохой — только уж больно много говорит и относится к своей чудесной сестренке как к какой-то нескладехе.

Ник в силу профессии насмотрелся в этой жизни всякого, особенно в человеческих отношениях, и он догадывался, что, если бы Британи чуть больше уважала свою сестру, ее ум, таланты и в конце концов возраст, у Джейн могло бы очень много получиться в жизни. А так, видимо, их семья существует под девизом: «Все — для Британи!» Продолжение не следует, но подразумевается.

Хоть бы минуточку поговорить с ней наедине…

Нет-нет, наедине — это вовсе не то, о чем вы подумали! Просто… ну хотя бы без Британи. Чтобы Джейн не чувствовала себя под присмотром старшей сестрицы и хоть чуточку расслабилась. А то на дне ланьих глаз так и плещется испуг… как затравленное животное, честное слово…

— Джейн, дружок, поставь чайничек, а?

Встала — как будто вспорхнула. Бросила на него украдкой взгляд, тут же отвела глаза. Стесняется. Понятное дело. Наверное, лучше бы им было познакомиться где-нибудь в другом месте.

Стоп! А это идея! Она же продает обувь в «Рейнбоу»! Надо запомнить.

Хотя это была излишняя «заметка на полях». Ник был уверен, что запомнит и так, на много месяцев, если не лет, и никакими силами не вытравить из его мозга эту информацию.

Из кухни раздался грохот и звон. Такой звук бывает, когда с приличной высоты падает большущая стеклянная или фарфоровая посудина — и разбивается вдребезги, а осколки градом брызгают во все стороны.

Британи вытаращила глаза от ужаса.

— Моя ваза для фруктов… — прошептала она. — Это может быть только она!

Тесса и Эрни застыли, как будто это было нерушимым правилом игры. Молодцы детки, дрессированные.

Ник понял, что сейчас Британи скажет что-нибудь непотребное, и ангел по имени Джейн, вероятнее всего, расплачется и сбежит. Конечно, нет никакой гарантии, что его присутствие избавит ее от этой необходимости, но…

— Я помогу! — выпалил Ник и ринулся в кухню спасать Джейн.

О, какое это было счастье — спасать Джейн!

Она стояла посреди этой лужицы — нет, пруда! озера! Мексиканского залива! — битого стекла и выискивала взглядом достаточно большой осколок, которым можно было бы сразу и навсегда покончить с собой. С такой нелепой, нескладной, неловкой, никому не нужной собой! На глаза Джейн навернулись слезы, и она отстраненно заметила, что осколки хрустальной фруктовницы, которая, к несчастью своему, стояла на краю стола, очень красиво смотрятся в пятне солнечного света, который щедрым потоком льется в окно.

Но она ни за что в жизни не вернется в столовую. Ни за что! Прощай, Британи, прощай, Тесса, и ты, малыш Эрни… А ей придется уйти прямо сейчас — и навсегда.

Джейн сделала маленький шажок в сторону черного хода. И в этот момент в дверях нарисовался Прекрасный принц по имени Ник.

— Вам помочь? — буднично поинтересовался он.

Джейн хотелось заорать: да, помочь, отвернись на минутку и займи чем-нибудь Британи часов на шесть, чтобы она не заметила моего бегства!

Эта мысль сразу же отравила сладкие фантазии о том-что-она-сейчас-уйдет-насовсем. Чем бы, интересно, Ник мог занять Британи на несколько часов? Уж точно не беседой на интеллектуальные темы и не игрой в шахматы.

— Не надо, — выдавила из себя Джейн.

— Но я все равно помогу. — Ник деловито огляделся, безошибочно вычислил местонахождение чулана с вениками и швабрами и двинулся туда. — Вы не переживайте, говорят, это к счастью, а я сам, например, люблю под дурное настроение побить тарелки, хотя мне кто-то и говорил, что это женская привычка. Может, перейти на кружки?

Джейн молчала. Ее как будто, не спрашивая, посадили на карусель и закружили, и теперь ее владения собой хватило на то, чтобы чуть отступить от осколков, которые Ник ловко собирал веником.

— Потом понадобится пылесос, а потом — мокрая тряпка, но первые последствия катастрофы уже нейтрализованы! Вуаля!